Глава 6. Труды Б. Завгороднего.

 

            …Фэны, а точнее, любители хорошей литературы

 – прослойка малочисленная. И далеко не всюду богатая.

Но, как правило, куда более образованная, инициативная

                                             и взыскующая Града.

                                                                                      А.Лурье

                                                          

                                       Легче быть нигилистом, чем активистом.

                                                                                    «Фанк». Вып.1

 

 

«Двести» (С.-Петербург). - 1994. - № Б.

 

Чертова дюжина неудобных вопросов членам жюри,

учредителю и ответственному секретарю премии «Странник»

 

1. Что Вы понимаете под термином "фэндом"? Какое значение  имеет  фэндом для Вас, как писателя-фантаста - и как директора издательства?

(Вариант для Б.Н.Стругацкого:  Почему  в  Ваших  выступлениях относительно "Интерпресскона" неоднократно звучала мысль о том, что  фэндом должен иметь к "Интерпресскону" как можно меньшее отношение? Что Вы,  в  таком случае, понимаете под термином "фэндом"?)

2. Значительное число участников "Интерпресскона" однозначно восприняло публичные выступления Андрея Михайловича Столярова как изложение им Вашей точки зрения. Это мнение опиралось также на то, что Вы, выступая в прениях, солидаризировались с позицией Столярова,  негативно воспринимаемой значительной частью аудитории. Насколько верно то, что Андрей Столяров в большинстве случаев высказывает мнение Бориса Натановича Стругацкого?

(Вариант для И.В.Можейко: Как Вы относитесь к вручению  книге  доктора Каца большинства возможных премий по критике? Ваше собственное отношение  к этой книге?)

3. Не следует ли из предыдущего вопроса, что Борис Натанович  Стругацкий, как правило, принимает точку зрения Андрея Михайловича Столярова?

(Вариант для И.В.Можейко: Вы высказывали серьезные претензии к работе номинационных комиссий премий "Бронзовая улитка", "Интерпресскон" и "Странник" относительно того, что "Река Хронос" попала в номинации, а "Любимец" - нет. Не могли бы Вы повторить Вашу аргументацию для читателей нашего журнала?)

4. Как Вы относитесь к тому, что Александр Щеголев в своей статье  озвучил давно существующее в фэндоме мнение: Андрей Столяров считает себя фигурой номер один в отечественной фантастике и воздвигает себе пьедестал  на литературном авторитете Стругацких?

5. Расставьте, пожалуйста, перечисленные в алфавитном порядке  литературные премии в области фантастики в порядке убывания их престижности -  на Ваш взгляд, конечно: "Аэлита",  "Беляевская  премия",  "Бронзовая  улитка",  "Великое кольцо", "Интерпресскон", "Странник". Поделитесь своим  мнением  о каждой из них.

6. Насколько обоснованы, с Вашей точки зрения, высказывания о том, что премия "Странник" наиболее объективно отражает литературную значимость номинируемых произведений? Как, в этом контексте, выглядит  неучастие романа Вячеслава Рыбакова "Гравилет "Цесаревич",  лауреата  "Бронзовой  Улитки"  и "Интерпресскона", в финальном голосовании по "Страннику"?

7. Насколько, на Ваш взгляд,  реальна  возможность  того,  что  премию "Странник" получат авторы, пишущие фантастику на иных эстетических принципах, нежели Столяров и Лазарчук? Например: Логинов, Щеголев, Тюрин,  Сергей Иванов, Штерн, Брайдер и Чадович, Лукьяненко, Вершинин - те авторы,  произведения которых вызывают устойчивый интерес у читателей?

8. Если декларируется, что "Странник" - наиболее престижная  премия  в Российской фантастике, причем вручается она только авторам, пишущим в строго определенной манере, то не является ли это прямой попыткой объявить  это направление в фантастике генеральным и наиболее приоритетным - и  косвенной попыткой заставить и других авторов писать в той же манере? И нельзя ли это расценить как подавление свободы творчества?

9. В жюри премии "Странник" входят авторы, пишущие в диаметрально противоположных направлениях - достаточно сравнить прозу Столярова и  Лукиных, прозу Успенского и Рыбакова, чтобы в этом не осталось никаких сомнений. При этом "Странник" провозглашается премией совершенно конкретного  направления в фантастике - направления, отождествляемого обычно с  работами  Столярова. Не кажется ли Вам, что создалась парадоксальная ситуация: писатели вынуждены оценивать произведения, исходя из чуждых им эстетических принципов?

10. Расцениваете ли Вы приглашение в жюри премии "Странник" как  признание Ваших литературных заслуг - либо же оно вызвано иными  (конъюнктурными или политическими) соображениями?

(Вариант для Б.Н.Стругацкого: Насколько совместимо, с Вашей точки зрения, Ваше участие в жюри двух совершенно разных премий в области  фантастики - ведь Вы попадаете в ситуацию, когда Вы вынуждены отдавать голос за два совершенно разных произведения, определяя в каждом случае лучшее,  с  Вашей точки зрения, произведение года? И какая из двух Ваших  ипостасей  -  члена жюри "Странника" или члена жюри "Бронзовой улитки" - наиболее  точно  отражает Ваше мнение?)

(Вариант для А.Е.Черткова: Андрей Евгеньевич, почему в бюллетене, выданном члену жюри премии "Странник" Борису Натановичу Стругацкому, не  была вычеркнута повесть С. Ярославцева "Дьявол среди людей", к написанию  которой Борис Стругацкий имеет непосредственное отношение - хотя это и запрещено Положением о премии?)

(Вариант для Н.Ю.Ютанова: По каким принципам приглашались  члены  жюри премии "Странник": по литературным заслугам, по конъюнктурным соображениям, по личным пристрастиям? По каким причинам не вошли в  жюри  Михаил  Веллер, Борис Штерн, Виктор Пелевин, Ольга Ларионова, Евгений Войскунский,  Владислав Крапивин, Владимир Покровский, другие авторитетные авторы?)

11. Почему, как Вы полагаете,  на  церемонию  присуждения  и  вручения "Странника" не приехал такой чувствительный к  этическим  нюансам  человек, как Кир Булычев? И это при том, что его участие в  разработке  Положения  о премии и подготовке к ее присуждению было достаточно весомым:  так,  именно он предложил, чтобы в бюллетене для голосования, выдаваемом члену жюри, были вычеркнуты произведения самого этого  члена  жюри  -  и  он  настоял  на этом... Вы полагаете, что его неприезд -  случайность?

12. Как лично Вы относитесь к тому, что учредитель  премии  "Странник" издательство "Terra Fantastica" получило премию  как  лучшее  издательство?

Насколько, по-вашему, этична такая ситуация? Не следовало  ли издательству "Terra Fantastica" отказаться от включения себя в номинации?

13. Юрий Флейшман публично заявил, что  воспринимает  вручение  премии "Странник" как намеренное оскорбление фэндома и лично  его,  как  фэна.  Не опасаетесь ли Вы, что это мнение  разделяет  значительная  часть  активного фэндома? Признаете ли Вы факт намеренного оскорбления читателей  фантастики со стороны жюри и учредителей премии "Странник"?

Борис Завгородний

(Волгоград)

 

 

Письмо-ответ на чертову дюжину вопросов

 

Даже не знаю с чего начать. Наверное с главного - и любимого и больного, и интересного, и надоевшего.

МАЛЬВИНА: Итак, начинаем урок. У вас два яблока. Предположим,  что  вы отдали одно яблоко Некто. Сколько у вас осталось яблок?

БУРАТИНО: Два.

МАЛЬВИНА: Почему же два? Ведь вы же отдали одно яблоко Некто.

БУРАТИНО: А я не отдам одно яблоко Некто, хоть он дерись!

Комментарии, по-моему, излишни. Хотя именно как комментарии и  комментарии к комментариям я и задумывал свой ответ "Интерпресскону",  а  точнее, "Сидоркону-Оберхаму" и "Двести". "Сидоркон-Оберхам" удалось прочесть  будучи, на Комариной Плеши, а "Двести" прямо в гранках на квартире у Николаева.

Сережа, Андрей, вы бы видели, как все рвали ваш  журнал  из  рук  друг друга - АТАС! Читали запоем (как не всякой "Массандре" приснится) и  спорили-спорили, ругая кого нужно, хваля кого не нужно. Вполне адекватно,  короче. И даже забыли на время споры по свежим номерам "Черного  Баклана",  так кто-то образно назвал на Плеши "Страж-Птицу".

Мои же комментарии ко всему происходящему  и  описанному  в  журналах, просты и незатейливы: больше премий. И хороших и разных. И пусть  никто  не уйдет обиженным! Литературная война? Как интере-е-есно! Но небольшой  логическо-фантастический экскурс в будущее и старый лозунг: "Есть человек, есть проблема..."

Неохота...

А в общем-то, в литературном мире  это  всегда  было,  есть  и  будет, только не  столь  эпатажно  называется:  дискуссии,  конференции,  открытые письма и так далее. Интересно, право! Война! Она, конечно, приносит и славу и почет и награды, но ведь бывает и наоборот?! А бывает  и  ваще  смешно.  Ты воюешь, а с тобой - нет. Каково? Но в любом случае  интересно: задевает, бодрит, кровь горячит. Интересно-то как жить, братцы!

Кстати, неприятное известие всем тем, кто похоронил ВТО. ВТО жив! И именно сейчас проводит свой семинар. И книги издают мал-мала. Так что  слухи, как обычно, преувеличены. Все очень просто и, слава Богу. Они перестали быть первыми и единственными и книги ихние сейчас равные среди равных,  затерялись в книжных развалах. Но если так хочется, ищите  и  обрящете.  Если хочется.

Приятно было узнать о Нике Перумове - человеке  и  писателе.  Я-то  по простоте душевной тоже думал, не человек это - псевдоним. А он – экую  глыбищу наваял! Кстати, Коля (можно так? если нет - срочно пиши в номер),  вот тебе анекдот: Стоим этак мы в Киеве на книжном рынке, немного  торгуем-спекулируем НФ, клиент как обычно не идет, а значит - треплемся о ней, НФ родимой. В частности, о романе Перумова - какое, мол, издание лучше: Ставропольское, или "Северо-Западное", почему они так отличаются и не ранняя  ли версия опубликована в одном из этих изданий? Как вдруг некто из толпы влез в наш разговор и эдак безапелляционно заявляет: "Ну,   это-то как раз понятно, почему тексты издания отличаются – разные переводы, разные  переводчики..."

Смеялись долго. При расставании же сказали многозначительно:  "Эх,  серота, мы-то знаем кто за этим апсердонимом скрывается". Что же  касается  обвинения покушения на Святыню, то был у меня один интересный случай. Познакомился с Таисией Иосифовной Ефремовой (давно мечтал), сижу  пью  чай.  Беседую. Сидят двое каких-то членов из  комиссии  по  литературному  наследию  Ивана Антоновича. И вдруг - открывается дверь и заходит роскошный  такой  котяра. Усы торчком, хвост трубой. Класс! Я ему  "кис- кис" - ноль  эмоций.  Ничтоже сумнящеся беру его за шкирку и к себе на колени. Ноль эмоций! Кот -  стоик! Но как зашипели на меня члены по литературному и так далее... Боже! Как  вы можете?! Ведь это кот, которого знал и любил Иван Антонович! Святыня! И тому подобное... Испугался я. Задумался. Что же я сделал на самом деле не так? Вопросил взглядом Таисию Иосифовну, не высказанный вопрос и просьба простить были в моих глазах. А Таисия Иосифовна добро улыбнулась, этак небрежно махнула  ладошкой  в  сторону членов комиссии и сказала: "Ах, оставьте!". Но кот-то, кот - молодчага, так и лежал на моих коленях и даже, мнится мне, мурлыкал. Так что люди, как и коты - разные  бывают. Вот Саша Силецкий как-то  рассказывал: Давно это было. Проснулся на сеновале и глазам не верит. Раннее утро, луг, а по нему бегут и в росе ноги мочат голые девушки. Догнал, спросил. Оказывается - последовательницы учения Ефремова. Не знаю, до сих пор ли они там и бегают. Скорее всего нет - давно это было, очень давно.

Наталье Резановой: окрошка - это хорошо и вкусно. Был в Болгарии, угощали тараторкой. Это болгарские огурцы, порезанные естественно, и залитые ихним же болгарским кефиром. Неплохо, точно. Но колбасы не хватает! И яиц! И лука! Было бы вкуснее.

Вадиму Казакову: у Жени Лукина есть стихотворение. Все не помню. Начало, да: "Беспощаден и короток суд, убиенную книгу несут, эпилогом  вперед..." А, в общем, ты, Вадим, прав. Публика все это действие восприняла излишне серьезно, как известную картину "Закат солнца  вручную". А мне  понравилось. И девушки были хороши - только излишне одеты, и премия  хороша - большая, увесистая. И мой "мерзавчик" хоть и мал, но я им горжусь и всем показываю.

Всем: письма интересные, читал с удовольствием. Иногда излишне резкие, но не судья я. Понравились сравнения, эпитеты в "Двести": "Жук-короед", "дуб идеальный". Свежо! Или "тэйблом по рангам". "Ква- квалифицированный читатель". Или "волны в фантастике". Скажем: "ментовская волна фантастики". Не верите? Решайте сами: Брайдер, Руденко, Синякин, Першанин, Темнов...

И еще. Было так: Пью предпоследнюю стопку, гляжу в окно - прощаясь с Родиной, жму Гришке (это - рыбка) плавник и отдаю ей последний кусочек колбаски. И приходит Лукин. И вручает тринадцать неудобных ответов  редакторам журнала "Двести". Ведь я снова еду в Питер - это не  почта, это  надежней. Женя зачитывает неудобные вопросы и свои неудобные ответы. Выпиваем, закусываем, смеемся. Даже Гришка (поверьте - правда) своими, ей доступными способами солидарна с нами - то встанет свечкой, то наоборот, красота! Серьезная рыба Гришка - и воспитана в строгости и любви к фантастам! А я уже  еду - две длинных ночи и долгий день - в Питер. И думаю, думаю над тринадцатью неудобными вопросами: Что такое Фэндом? Ну, Сережа, Андрюша, право - более неудобного вопроса трудно придумать! Не знаю! Это я, это мои друзья, это книги, это моя Гришка наконец! И это моя жизнь! Вот привез я в Питер, в надежде найти доброго переводчика, одну (только одну!) книгу, написанную  доктором медицины и называемую "Мир фэнзинов". А ведь таких книг тьмы и тьмы! Может быть, там есть ответ?

Эк как закручены второй, третий и четвертый вопросы! Подобно "Веревка, есть вервие простое!" Но ответ уже звучал, и звучал он так: "Есть два мнения - мое и неправильное". Просто всеми как-то забывается, что  "неправильное" мнение - это тоже мнение. Со своей философией, позицией,  последователями и т.д. И уж совсем почему-то никем не помнится, что одного не бывает без другого, как севера без юга. Ребята, бейте свои яйца с любого конца, но зачем из-за этого ссориться. Меня тоже вот по какой-то причине смешной называют фэном № 1. Уже не отрицаю, лишь добавляю  -  номер: один  из многих.

Пятый вопрос ух нравится мне! Щас я вас расставлю. Лучше всех,  конечно, "Великое Кольцо"! Нет сомнений! В далеком восемьдесят первом  счастливом году, я - молодой, зеленый фэн, приехал на "Аэлиту" и сразу начал доказывать абсолютно доказуемое: нужна нам своя, советская "Хьюга". И все спорили со мной ужасно. Нужна, говорили, нужна. А споры закончились для меня неожиданно - ты предложил, ты и делай. И 81, 82, 83 года я так и делал. Писал письма, получал ответы, вычерчивал графики, получал результаты, изготавливал дипломы, покупал призы. И в 1983 году влип в ситуацию двенадцатого вопроса - изготовив диплом, подписав его, купив статуэтку и вручив его некоему Завгороднему Б.А. - по категории "За вклад в Фантастику". Смешно, но что же мне нужно было делать заранее? Внести предложение, чтобы мне, как проводящему голосование, приза не присуждали? Представляю реакцию! Ах, так ты так уверен, что за тебя проголосуют люди?! Ну, получи...

Итак, "Великое Кольцо" - потому, что в голосовании может принять участие каждый желающий. Сделать бы его еще повесомей, золотым, скажем, или  из денег - представляете: денежное кольцо! И в этом что-то есть!

Затем премия "Интерпресскон" - в ней участвуют все приехавшие. Очень демократично!

Затем "Аэлита" и "Улитка". Обе из-за дорогих моему сердцу людей.

"Странник". К сожалению, нашей "Туманности" из него не получилось, но, наверное, так и было задумано. Но в весомости этой премии, нельзя  сомневаться. Экая глыбища! Мне, правда, подарили этакого недомерка -  "мерзавчика", как его тут же метко окрестил народ, но все равно хорошо!  Произведение искусства! А без шуток ежели, то "Странник" - коллективное  мнение десятка и более всеми нами уважаемых людей. Как же я могу не считаться с этой премией?! И не уважать ее?

"Беляевская премия" - интересно, да! Но что я о ней знаю? Практически ничего, как и большинство из вас. На первый взгляд, кажется искусственным образованием... Но поживем - увидим.

Но, Андрей и Сережа, есть ведь еще много других премий – украинский "Чумацкий шлях", например, "Ригей! - пермского клуба, и призы хабаровского  КЛФ, уже, к сожалению, не вручающиеся. Винницкий новорожденный "Одномуд" - это уже антипремия, сродни "Гриадному Крокодилу". И уж совсем смешная наша волгоградская, ежегодная бесплатная подписка на журнал "Гельминтология".

Эх, было дело, было! Вручали! А что говорить о других, ненаших премиях, которые нам достаются - Еврокона, Всемирной НФ-организации. А ведь уже  близко то время, когда наши люди получат и "Хьюго" и "Небьюлу". Уверен! Но пока премий мало. Нужны новые - придет время, так и будет. И снова будет так - довольные, недовольные, скандалы. Короче, интересно будет.

Шестой вопрос: ох, неудобен! Ответить бы просто - а вот настолько!  Но это в стиле Лукина. Честно говоря, не знаю. Но знаю одно - "Странник»  отражает коллективное мнение людей, его присудивших. А что касается  Рыбаковского "Гравилета" - то машина, ведь она дура! Недаром старые компутерщики, их (машин) называют железом. А с железа какой спрос - у-у,  планета Шелезяка! Но самое смешное, господа - было времечко, читал  раньше произведения  Рыбакова, а сейчас вот, увы, год ищу, где бы прочесть "Гравилет" - не найду! Может, автор даст почитать?

Седьмой вопрос: Наверное, реальность мала, вы правы. Но год-другой  покажет, что-почем и зачем - наверняка. Давайте подождем.

Восьмой вопрос: Ну, ребята, что это за творчество, которое так легко  можно подавить, и тем более "Странником", каким бы он увесистым не был. Уж я не писатель, и то знаю - как пишется, так пишется, и с этим ничего не поделаешь. В конце концов, перечитайте "Гадких лебедей", там об этом  сказано до предела откровенно.

Девятый: "Небьюлу" тоже присуждают писатели-фантасты, пишущие  в  разных направлениях - однако, какое-то единое мнение вырабатывается, и вот уже тридцать лет подряд премия вручается. Дай Бог  нашему  "Страннику" столько прожить! И еще столько! Я не знаю, мне кажется вы, друзья, полностью забыли тот весьма немаловажный факт, что писатели-фантасты тоже люди. Едят, спят, любят, просто любят, как и мы, их читатели, читают книги и делают это, не сверяясь со своими эстетическими принципами. И даже наоборот - их принципы выходят из вышесказанного. А в вашем вопросе выходит так, что они (писатели-фантасты) жизнь делают, сверяясь с эстетическими принципами.

Десятый вопрос: Расцениваю! Именно так! И литературные, и  конъюнктурные, и политические! И ежели я бы делал свою премию, и мне  нужно было бы авторитетное жюри - именно с этих позиций я бы начал его собирать. Человек что-то значит, чего-то достиг в жизни – следовательно, его мнение ценно, его совет значим. А как иначе?

Одиннадцатый: Насколько я наслышан и начитан Игорь Всеволодович не приехал по одной, до обидного простой причине - у него сгорела дача, где был его рабочий кабинет, хранились рукописи. Пожар, конечно, был не случайным, ибо трудно назвать случайностью "коктейль Молотова", но к  "Страннику" это никакого отношения не имеет. И в будущем году, уверен, мы все встретимся с нашим уважаемым фантастом Киром Булычевым.

И последний тринадцатый вопрос (на двенадцатый уже ответил). Божечки ж ты мой, ах, какие мы обидчивые. Впрочем, мне всегда  казалось,  что  у  Юры Флейшмана с юмором туго. А, может быть, я не въезжаю? Совершенно не вижу причин, почему бы одним благородным донам не вручать другим благородным  донам призы. Кому от этого плохо? Почему я себя должен чувствовать обиженным? Роман Лазарчука прочел - понравился. Столярова - прочел, "Ослик" и "Послание" хороши (особенно "Ослик" - наша вещь и про нас!). А "Монахов" прочел - совсем не понял, не понравилось. Но это моя личная маленькая трагедия,  наверное, не дорос. Хотя вот "Улисса" прочел - не понял, но понравилось, буду читать еще раз. Но в чем здесь оскорбление -  никак не въеду, милостивые государи. Конечно, что тут скрывать, такое мнение я слышал не только от Флейшмана, а и от других, также уважаемых мною людей – но, несмотря на разъяснения, так ничего и не понял. Странно люди мыслят, какими-то такими категориями, уровнями... мне совсем недоступными. Немножко даже завидно. Представляете, как было бы здорово - вручили, скажем Урсуле (да, да, той самой, с левой рукой) "Хьюгу" и "Небьюлу" разом - а я взял, да и заявил: это смертельная обида мне лично и всему мировому Фэндому! Скандал-блеск - ваще  маразм! Не, ребята, я  конечно повторяюсь, но давайте жить дружно! Дружно и весело! А то я  учрежу свою премию и как вручу...!

Значит, все пожалуй, а точнее - Дикси!

 

***

 

«Двести». – 1995, № В

 

«Белое» - значит хорошее!

 

Черт, так и подмывает дать сиим заметкам название - "У вас все пятно белое" - но, увы, увы, так уже удачно пошутила местная молодежная газета. Впрочем, ничего особенно "белого", то есть неизвестного, на этой встрече и не было. Хотя, как сказать, как сказать: в Новосибирск большинство из нас приехали впервые - город интересный, хоть и не без странностей. Река там течет, говорят, метро есть, но в массе своей мы все больше пешком ходили - все действо происходило в десяти-пятнадцати минутах от гостиницы.

Но начнем, как говорили первые фэны, ab ovo: Об этом коне, или, как его обозвали устроители, фестивале фантастики, я узнал случайно. Зашел как-то к Феликсу Дымову, а там и узнал. Тут же набрал номер, договорился с Миркесом, что приеду - набрал кучу рекламок для раздачи и стал ждать. Фестиваль обещал быть интересным. Во-первых, в отличие от других конвенций, здесь проводился конкурс рукописей - кои сразу же прочтут, обсудят, наградят и даже издадут (дал бы Бог). А во-вторых, в наше-то время - и устраивать новую конвенцию? Без обиняков реку - смело! Впрочем, забегая вперед скажу прямо: устроители "Белого Пятна", среди коих в рекламе значились Женя Носов и Миша Миркес, с этой задачей справились - и неплохо. Другое дело - это была одна из самых дорогих конвенций, что я помню. Туда-сюда, считай-прикидывай, а каждый из участников по лимону на это действо затратил! Однако! - как сказал бы мой знакомый чукча!

Итак - отъезд. Я в своем репертуаре - прихожу, сажусь в поезд в полной уверенности, что проснусь уже не в Питере, а в Москве. А там у Каширина билет на самолет и... Но выясняется: мой поезд ушел сутки назад. Ничего не понимаю - как так: вот билет, вот я. Разволновался страшно! Денег нет ни копейки, платить за новый билет нечем, в Москве пропадает билет на самолет... Да еду я! И именно этим поездом! Ряд сложных телодвижений - поезд трогается. Долгий разбор - раздача слонов (то есть книг), что я вез в Новосибирск - в результате лишился четырехтомника Говарда и части книг, что сам издавал. Но получаю ну очень жесткое место (вместо своего: купейного, мягкого, уехавшего сутки назад) - кое-как добираюсь до Москвы. Там проще - там встречают, там с шиком везут на метро, там Стас Дорошин, с которым мы не так давно в Волгограде выдавали себя за ветеранов I и II Пунических войн... Короче, время до самолета пролетело быстро. Ну а потом, Новосибирск - и лучшая "Интуристовская" гостиница. И постепенно вижу: Лазарчука и Успенского с супругой, Лукьяненко и Буркина, Рубана, Кудрявцева и Ефанова, Колупаева, Байкалова и Васильева, и многих, многих других. А с Василием Головачевым, вот даже в одном самолете летел. Подходит Пищенко, который уже давно здесь, покинув свой родной Бастующий Тирасполь ради свадьбы дочери, подходит Гена Прашкевич - тут же приобретается "Столовое вино # 21" и распечатывается. Кстати, о "Столовом вино # 21", а в простонародье иначе как "Смирновкой" необзываемой. Пить старались только его. Поэтому и на завтрак все ходили. К тому же "Интурист" все же - шведский стол был. Правда, это в ресторане погорячились - к концу кона разобрались, отменили. А то ведь мели все со стола со страшной силой.

Соседом в моем двухместном люксе был Володя Борисов. Но увы, поговорить особо не удалось. Фэн из его клуба, учась здесь, в Новосибирске, упал с крыши... и какая конвенция? Все к чертям нужно вызывать машину из Абакана, нужно... да, печальная история. Впрочем, место Борисова тут же занял Сергей Жарковский. Кто его помнит - да узнает, жив Курилка! Из двенадцатилетнего мальчика, которым он пришел в Волгоградский клуб "Ветер Времени", из юного дарования, окрыленного похвалой Аркадия Натановича Стругацкого, он превратился в студента Литинститута, человека семейного, отца двойняшек, журналиста. Но нашим человеком остался - что радует. А приезд на "Белое пятно" - это его премьера после долгого затворничества от фэндома. Тем более, было что привезти - десятилистовую "Сказку".

Программа фестиваля. Сначала нас сводили на конкурс эмблемы и плаката "Белого Пятна". Это мне понравилось, это необычно - вначале всем раздали именные значки (а, ребята, сила! Молодец Миша!) Долго ходили вокруг эмблем и плакатов - были, были хорошие работы. Сама задумка, конечно, на грани - попробуй-ка изобрази то, чего нет - то есть "Белое Пятно". Но справились - работ поболе ста было! Хозяева привлекли к конкурсу местные художественные школы, художественное отделение Новосибирского педуниверситета. Долго ходил, смотрел, думал - есть что выбрать. Вокруг была масса интересных девушек, как я узнал - авторов сих рисунков. Предложил: пусть каждая встанет возле своего рисунка, а мы выберем лучший! Или лучшую? Всегда путаюсь с падежами! Предложение не прошло - конкурс анонимный. Не понимаю - почему? Я ведь и не собирался спрашивать фамилий. Да, конкурс открывал, и речь держал Прашкевич. А итоги, это когда все уже были разъехавши, таковы: Игорь Ельченко - лучшая эмблема, Влад Курилов - за лучший дизайн плаката.

Дальше свободное время - кто куда, а я в небольшой компании поехал к Прашкевичу, оценивать его кулинарные способности. Манты, коими он так гордится, действительно хороши. А уж под "Столовое вино # 21" - и ваще лучше вроде бы ничего не едал. Но, конечно, не одним чревоугодием и пьянствованием водки занимались. Немало интереснейших случаев "из жизни" рассказано было. И новостей. Сергей Казанцев (да, он тоже был) - сообщил, что следующая "Аэлита" будет посвящена памяти Виталия Ивановича Бугрова. Что после его смерти, хозяин "Уральского Следопыта" решил закрыть отдел фантастики (безумец!), но Казанцев сумел убедить его, что погубит журнал, и, уйдя с "хлебной" работы, снова перешел в "УС", возглавлять отдел фантастики за какую-то ну очень смешную зарплату. Что ж, меня это еще раз убеждает - в жизни всегда есть место подвигу! В общем, славно посидели.

Было еще открытие самого фестиваля. Я почему-то оказался в президиуме, и почему-то в тапочках, кои долго и нудно снимали две телекамеры. Из президиума усмотрел в зале престарелую актрису с бывшим когда-то красивым, но уже трагическим лицом. Познакомился, познакомил друзей. Дальнейшее - театр. К фантастике отношения не имеет. Хотя, когда на третий или четвертый день ее трагический образ и голос с надрывной слезой исчез в тумане - все вздохнули с облегчением. Было два спектакля - один чрезвычайно короткий (вначале на секунду закрыл глаза, открыл - он уже кончился), другой по Стругацким под названием что-то вроде "Любовь и ненависть Рэдрика Шухарта" - не смотрел и не знаю человека из всей толпы конвенционеров в количестве человек пятидесяти, который бы его видел, поэтому и сказать ничего не могу. Меня же лично очень испугало название.

Был КВН под руководством Александра Бачило, ушедшего, вероятно, из фантастики в этот шоу-бизнес. Интересно, не спорю. Но после был банкет - тоже интересно. Особенно окончание - Буркин с Ореховым (Шишкиным) разогревшись, лабали на местном пианино в четыре руки, песни как свои, так и Beatles.

Ну а что, спросите, сам конкурс? А в это время, уделяя внимание и всему, и работе, рукописи читали: Виктор Колупаев, Михаил Успенский, Геннадий Прашкевич. Должны были приехать Кир Булычев и Владислав Крапивин - увы, увы, нам сирым, не смогли. А вывод жюри таков:

Лучшая крупная вещь, представленная на конкурс, сериал Андрея Лазарчука "Опоздавшие к лету". Лучшая повесть - "Сон войны" Александра Рубана. Лучший рассказ - "Урод" Владимира Клименко.

Лауреатам были выданы необычной формы изделия, из полудрагоценных камней, что-то подобное "Аэлите", но более компактное, более черное, на фоне которого красуются два светлых предмета, более всего напоминающие хрустальные яйца. Наверное, это символизация "Белого Пятна" по задумке мастера. В общем, приятная такая вещица. Одна беда - все трогали, все смотрели, пальцами тыкали и "белые пятна" стали вываливаться из черного контекста. Впрочем, что ж мы не умельцы, что ли? Там подклеили, там подправили.

Специальный приз в пол-лимона деревянных  получил  рассказ  всеми нами любимого Лени Кудрявцева. Называется рассказ "Карусель Пушкина" - красиво, а!

Поощрительные призы получили: Повесть Ю. Буркина и С. Лукьяненко "Сегодня, мама", цикл рассказов петербуржца Э. Дворкина, повесть Евгения Лукина "Амеба", рассказ новосибирца Д. Дубинина "Дорога мертвых". Как говорится, уловы неплохие! Дал бы Бог (и спонсоры) организаторам издать книги по итогам конкурса. Вот было бы здорово!

Так вот незаметно-тихо неделя праздника подошла к концу. Думал в самолете - о-о! Неделя, не слишком ли много? Уезжая, думал всего-то неделя, как мало, как неохота расставаться! Ну, впрочем, и мне пора закругляться - за бортом данного повествования осталось много несказанного - например о фантастике в Сингапуре: оказалось, нет ее там, как и Шестого отделения некоего учреждения; о рулетке Black Jack; и уж о совсем удивительном - о "Сказание о Голубом Песце", но чу, молчу! А напоследок хочу просто сказать новосибирцам: ребята, спасибо - оторвались здорово! И дай Бог вам удачи с "Белым Пятном-2". Мне понравилось - хочу ишо!

 

***

 

«Двести». - апрель 1995г, № Г.

 

О себе, о «Страннике», и о тех, кто рядом

              

                                                                                                                       До…

клянусь говорить правду,

одну только правду,

и ничего кроме

правды!        

 

*

 

Помню, о, как хорошо я помню – я родился в Питере! И не надо меня ловить на слове… знаю – тогда он назывался Ленинградом. Помню, как меня украли из родного города… и вместе с родителями, детьми, внуками и прекрасной НФ-библиотекой поселили в далеком Волгограде, который стал на долгие-долгие годы моей второй Родиной… Э-э, да что там говорить…

Но пришло время, и я вернулся на Родину. Родина приняла – подобрала, подогрела, пристроила к работе, а остальное, сказала, приложится. Короче – все как у всех.

 

*

 

- Ты меня уважаешь? – спросил Столяров.

- Уважаю! – ответил я.

- Тогда бери «Странника», - сказал он.

- Нет! – сказал я.

- Трусишь!? – спросил Столяров.

- Нет, - сказал я. – Я не трус… но я боюсь. Боюсь, что не справлюсь!

- Мы тебе поможем, - пообещал Столяров…

 

*

 

Вот так все и началось. Почетную должность ответственного секретаря «Странника» я перенял у Черткова. «Фу-у», - сказал Андрей, утирая лоб и передавая мне ее. «Лиха беда начало», - сказал я улыбаясь. Но беда была. Лиха. Я с ужасом понял – а много ли я читал из фантастики за последние два года? А для члена номинационной комиссии «Странника» ведь это же главное! Да что там читал! Я не знал уже даже, что, где и когда выходило! И поклонился старик Завгородний старику Николаеву в ноги – дай номинационный список «Бронзовой улитки» посмотреть. Список есть – а где книги взять? Начали покупать, начали собирать. Спасибо Бережному, спасибо Сидоровичу, спасибо Ютанову, всем другим спасибо: что смогли – достали… прочитали… обсудили… И работа закипела – но это уже совсем другая история.

 

*

 

Меня часто спрашивают: «Как ты работаешь секретарем «Странника»? И что это ва-аще за «Странник» такой, что ты можешь сказать по этому поводу?» Вопрос, конечно, интересный, и я отвечаю…

 

*

 

Приняв на себя столь ответственную должность, я задумался. Глыбоко! Окиян! Как сделать так, чтобы не было… И наоборот, чтобы было… все было – ор лайт!

Что я к тому времени знал о «Страннике»? Ну, вручают его длинноногие от ушей герлы, ну, принимают его наши уважаемые фантасты, ну, фэны почему-то волну на него гонят… Герлы, что ли мужикам не понравились? Так это дело скуса!

Думаю, думаю, думаю – понимаю: пора работать.

Первое. Положение о «Страннике» - нужно дорабатывать! Чем и занимаюсь все свободное от работы время. Советуясь с членами Жюри, с Чертковым, с другими хорошими людьми.

Второе. Занимаюсь архивом, записываю все, что происходит на встречах номинационной комиссии – предложения, обсуждения, выводы. И предлагаю сам – то, в чем, по-моему, нуждается «Странник». И, как ни странно, порой встречаю взаимопонимание. Нужна реклама «Странника», нужно, чтобы как можно больше людей знало о нем – о том, что это такое, для чего все это затеяно.  И на каждое мое предложение слышу от окружающих: да! Да!!ДА!!! Вот ты этим и займись… И я понимаю, почему этот «Странник» мне так симпатичен – да потому что он такой литературный, такой профессиональный…

Третье. Начинаю собирать библиотеку «Странника». Звоню издателям. Некоторые откликаются. А некоторые – даже щедро. Хожу по лоткам. Продают. Библиотека растет.

А время идет – наполовину сменился состав номинационной комиссии, теперь уже мне нужно вводить людей в курс дела. Впрочем, нет проблем: Сидорович, Каширин, Переслегин – люди–то все опытные. Происходят перемены и в Жюри – Кир Булычев вышел (очень, очень жаль – не так уж много в «Страннике» работает мэтров), Михаил Веллер вошел. Одно плохо – хоть и полторы сотни километров, а уже такое Дальнее Зарубежье. Хоть вези к нему книги на подводной лодке…

Тем временем красноярские члены Жюри, живущие почти что по соседству – Андрей Лазарчук и Михаил Успенский – раскачали еще одно хорошее начинание – жанровые премии «Странника». Работают ребята, молодцы – без них эти премии, наверное, не скоро начались бы вручаться! И для меня радость – еще работки подвалило! Принцип ведь какой: премии разные нужны! премии разные важны! Это мой. А второй – он у Столярова, и прост до гениальности: все там будем! И вот, созвонившись с БНС, я назначаю первую встречу номинационной комиссии «Странника».

Из всех разнообразий, предлагаемых мне жизнью, я выбираю то, что мне нравится, то, к чему стремится душа моя, то, что принесет пользу родной фантастике. И обстряхнутся ваши выстребаны…

 

*

 

Заседаний номинационной комиссии за это время было немало – нетрудно и подзабыть какие-то подробности, что-то упустить, что-то перепутать. Но, слава  Богу, человек я обстоятельный, протоколы веду подробные, и расскажу вам обо всем - что было, есть и будет.

18 октября 1994 года. Первое заседание. Утрясаем оргвопросы. Я раздаю книги из списка соискателей – читайте. Договариваемся, что к следующему заседанию все присутствующие принесут свои семь позиций по жанровым премиям «Странника».

9 декабря 1994 года. Заседание второе. Утрясаем оргвопросы. Утверждаем названия жанровых премий. Обсуждаем номинационные списки. Раздаю книги.

25 декабря 1994 года. Третье заседание. Утверждаем номинационные списки  жанровых премий. Раздаю книги.

16 января 1995 года. Заседание четвертое. Первая встреча в Новом году. Первое обсуждение «большого» «Странника». Почти целиком подготавливаем номинационные списки (кроме художников). Раздаю книги.

23 февраля 1995 года. Пятое заседание. Окончательно утверждаем номинационный список «Странника» по всем категориям. Раздаю книги.   Между заседаниями работа  ежедневная и рутинная – собирать книги, рассылать книги, распечатывать, запечатывать и отправлять информписьма с номинационными списками «Странника» - всем, кто попал в номинации, и другим хорошим людям, - нуи, само собой, бланки для голосования – членам Жюри. Чтобы никто не ушел обиженным. А на подходе уже тройки финалистов – и  все сначала…

 

*

 

Ну, скажете вы, комсомольско-партейное собрание. Масонская ложа, складывающая стены из кирпичей прочитанных книг. Ну, сурьезные! И ошибетесь. В жизни всегда есть место шутке.

Назначаю встречу на воскресенье – потому то приезжает Каширин из Москвы. Столяров радостно поддерживает меня. БНС сомневается – все-таки воскресенье. Мы его дружно уговариваем. Наконец, Стругацкие соглашается. Столяров не приходит. Во-первых, потому, что он уже не член номинационной комиссии. Во-вторых, воскресенье, день святой, какая работа?..

Даем достойные названия жанровым премиям. Красноярцы мечтают: вот бы каждому лауреату – по настоящему мечу. Мы подхватываем: «Лунный меч», «Меч в камне», «Меч Руматы»… Шутим: «Меч в Румате», «Меч в томате»…

Николаев настойчиво требует, чтобы члены Жюри дали точные определения жанров. Спорим об окритеривании. Долго спорим. Полтора часа. Приходим к очевидному: мы номинационная комиссия, сами и определим в каждом конкретном случае. Ведь это же ясно – как дважды два три. Потом все долго уговариваем Андрея не снимать журнал «Двести» из номинационного списка по категории «редактор\составитель» - никакая это не «желтая пресса», как утверждает грубый Столяров…

Однажды прихожу на заседание раньше всех и радостно объявляю Стругацкому, что сегодня ему подарят книжку публицистики Рыбакова, которую выпустили Бережной с Николаевым как приложение к «Двести». Стругацкому новость по вкусу. Затем приходят Рыбаков с Николаевым и выясняется,  что я обломал им кайф и спортил  внезапный сурприз. Впрочем, это уже не смешно…

Вот так, день за днем, идут года, идет моя работа в качестве самого ответственного секретаря «Странника», так написаны эти строки, в чем, как я уже сказал, клянусь, а в том, что не сказал – ни слова лжи. Что могут подтвердить, опровергнуть или дополнить участники наших встреч -  член номинационной комиссии Андрей Николаев и независимый свидетель Сергей Бережной – положа руку на очередной номер «Двести». Или, за неимением оного, на Библию.

 

*

 

 

 

А если серьезно – что я думаю о «Страннике», его достоинствах и недостатках?

Несомненная заслуга «Странника» - наши дорогие фантасты начали наконец-то читать друг друга – вопреки старой присказке «чукча не читатель…» И даже – авторов зарубежных, из которых некоторые, право же, заслуживают-таки внимания. Знаем мы это – Гибсон, мол, козел! Уж, во всяком случае, не более… не буду указывать пальцем.

Отцами-основателями премии «Странник» задумывался как русские аналог «Небьюлы» - пусть даже и весьма приблизительный. Так ведь не в Америке живем. Но что-то не припомню я такого, чтобы тамошние фэны шибко обиделись на тамошних же писателей, что те вдруг принялись судить-рядить собратьев по цеху. А именно это и есть второе положительное качество «Странника». Профессиональной работе необходима профессиональная оценка. И этим я отнюдь не умаляю мнения фэнов, к которым принадлежу и сам. Мы оцениваем по-другому. Эмоциональнее, что ли?

Да, «Страннику» многого еще не хватает -  нужно расширять состав Жюри. Обязательно! Что будет делаться, да и делается уже.

«Страннику» нужно расширять состав жюримых категорий – частично эта работа сделана, доказательством тому четыре жанровые премии, которые в первый, но не последний, надеюсь, раз будут вручаться на днях на красноярском «Сибконе».

Много, что еще нужно – но главное, то самое главное, что уже сделано – «Странник» жив! «Странник» растет! Все больше и больше издательств и редакций идут на сотрудничество с ним. Понято главное: «Странник» - приз цеховой. Его задача – отстоять рынок, наш рынок, для наших же писателей. Их успех – это успех и издателей, успех книготорговцев.

Ну а что касается будущего – так оно и покажет. Я думаю, что нужен некий фонд. Наподобие фонда той же пресловутой «Небьюлы», которая, насколько мне известно, существует на цеховые деньги – Ассоциации американских писателей научной фантастики и фэнтези. Вот только писатели наши не столь богаты, чтобы из своих смешных ройялти отстегивать еще и на премии. Потому и фонд такой можно здесь создать лишь на взносы издателей и книготорговцев. Тех, кто думает о будущем. И именно для этоо нужны конвенции наподобие знаменитого «Интерпресскона» - где все стороны встречаются дружески, на равных и могут совместно думать об этом будущем и приближать его.

…И после, но перед («Сибкон-2»)

Удивительный все же город – реки, речки, набережные, каналы, и – камни, камни, камни. И говорят. Идешь, бывало, на работу, а в голове сами собой стихи появляются, такие, знаете, торжественные, типа:

                                            Когда на сердце тяжесть,

                                                И холодно в груди,

                                                   К ступеням Эрмитажа

                                                      Ты в сумерках приди…

И идешь, бывало, после работы, усталый – а куда ж деваться. Придешь к энтим самым ступеням и такая тоска наваливается, что хочется все бросить к чертовой матери и уехать в тот самый Урюпинск и жить там долго и счастливо. Но Урюпинск Урюпинском, а вот в такой вот момент и подвалила поездка в Красноярск, на «Сибкон». Официально это мероприятие называлось так: фестиваль фантастики «Сибирь, ХХ1 век». И забылось вечное питерское ненастье, и ушло плохое настроение, и прочее бомжество, и все мысли заняли вопросы: а Красноярск – это где? а это дальше Урюпинска или ближе? а какая разница во времени? а какая там погода? а водку там пьянствовать будем или почему? Но чем ближе к встрече, тем больше ответов, тем яснее. Урюпинск ближе, Красноярск дальше, и это факт географический. А за точку отсчета здесь и в дальнейшем нужно брать Санкт-Петербург. Это аксиома! А разница во времени аж 4 часа. Или всего? И главное – только самолетом можно долететь! А выпивать можно, но это не главное – учили меня. И вообще установка такая – летим дело делать – вручать жанровых «Странников». И из Питера летят семь человек: я, как секретарь «Странника», Андрей Столяров, как член жюри «Странника, и Андрей Чертков, как корреспондент и представитель НФ-журнала «Если» - это первая питерская волна высадки в Красноярск. И летим мы на несколько дней раньше – все узнать, разведать, подготовить. Вылетели вечером 17-го, а сели утром 18-го марта. Во как время летит – час за два, как на войне! Вторая волна прилетела чуть позже: Яна Ашмарина, Вячеслав Рыбаков и Андрей Измайлов в роли самого популярного писателя всех времен и народов. Ну а главный генерал – Ник Ютанов – прилетел перед вручением призов и улетел после банкета, как и московский книгопромышленник Алекс Каширин – время, знаете ли, оно – деньги!

А наш полет был, право, интересен. Милые девушки-стюардессы немного покормили, потом налили шампанского, потом еще по одной – после того, как я вручил им книжки Столярова с автографом – а затем и мы свою любимую с Чертковым «Охту» (это такая питерская плодовая водка – дешево, но с гарантией, рекомендую) открыли. А-а под крылом самолета о чем-то пое-ет зе-еленое море та-айги… Так и прилетели незаметно. А там нас сам Ефанов встречает, а там нам сам Лазарчук наливает, а там и место встречи на берегу Енисея, которое, как всем известно, изменить нельзя, да и неохота – место и в самом деле приятное, сосны, знаете ли, снежок и прочее. Вот так мы и оказались в самом центре Азии, как нам потом  сообщили. Так далеко и пока не залетал! Поначалу ведь сама мысль об этом пугала, а потом ничего, притерпелся, вспомнил, что в Сибири тоже девушки найдутся и как-то даже веселее стало, знаете ли.

Итак, «Сибкон»-2. Дедуцируем и понимаем – значит, был «Сибкон»-1? Да, был! И ровно два года назад! И вспоминаю: Женя Лукин так рвался, так рвался, все пытался, наивный, денег у меня занять на билет. Я же поступил лучше – я на них гитару купил, вина и устроил этакий микроволгакон! А может быть, и не лучше. Но как акцентировал один из главных устроителей «Сибконов» Андрей Лазарчук: «Сибконы» - встреча чисто писательская и фэнам там делать нечего, что мне оставалось делать тогда? А сейчас? Сейчас я при должности, а дело при мне, а сам я – в Красноярске! Перед этим, правда, пришлось немало потрудиться: всех обзвонить – и не раз, всем объяснить – и не два раза, со всеми все согласовать и кого надо поторопить. И прилететь в Красноярск, имея на руках в запечатанных конвертах результаты голосования жанровых «Странников». Но до подсчета, до вручения еще несколько дней – работы, веселья, и я, как всегда, готов! А пока, так как мы первые – встречаем прибывающих: Геннадия Прашкевича, Михаила Миркеса, Владимира Клименко и двух коммерсантов-негоциантов Пасмана и Шувалова из Новосибирска, Брайдера и Чадовича из Минска, Женю Лукина из Волгограда, Сережу Лукьяненко из Алма-Аты, Олега Пулю и Эдуарда Геворкяна из Москвы, Юлия Буркина и прелестную корреспондентку Татьяну из Томска, Диму Громова из Харькова, Бориса Штерна и хранителя его тела Сашу Николаенко из Киева… упомянул, у-уфф, по-моему, всех. Как видите, вполне международная встреча! А что касается других присутствующих, то были и прелестные местные библиотекарши, взявшие над нами шефство, и местные фэны, и местные воротилы большого бизнесу, и даже сам Сан Саныч Бушков пару раз объявлялся, весь какой-то тихий, с язвительной усмешечкой. Да-с, редкий гость теперь на наших встречах – и отчего бы это? Такой вот ограниченный и временный контингент собрался на красноярской земле. А чем мы там занимались, спросите? Я отвечу: было открытие в краевой центральной библиотеке – там, кстати, я впервые и увидел Бушкова, так давно сошедшего с нашего фэновского горизонта, были различные выступления в библиотеках, институтах, техникумах и т.д. Андрей Чертков, например, ездил в Атомград (или, как он именуется официально – Красноярск-26), там производят такой дорогой, но такой ненужный сейчас оружейный плутоний. И вернулся оттуда приятно пораженный в обоих смыслах. Этакий, говорит, заповедник социализма – город за колючей проволокой! Я пробовал после втихую узнать у него, как там с конверсий, не мастерят ли там местные умельцы какую-нибудь стиральную машину нового типа, из тех, что стирает все и вся и подчистую, но не признался Чертков, то ли не знает, то ли… И я выступал, как это ни показалось мне странным. И делал это я примерно так: вежливо здоровался и приглашал всех девушек после окончания лекции в сауну, которая нас дожидалась на базе. Обычно после этого мне вопросы не задавали, а уж если это не помогало, то приходилось начинать рассказывать о моих встречах с Г.Дж.Уэллсом: широко известный писатель был, говорил я аудитории, интереснейший человек, правда, Ленина почему-то не любил, все кремлевским мечтателем его обзывал. А в доказательство своих я потрясал известной книжкой Штерна. Во, говорил я, фанк этот даже в литературе отображен. Иногда вопросы милых и доверчивых слушательниц ставили меня в тупик, как это было со мной в пищевом техникуме, и я отвечал вопросом на вопрос – указывая на стенд, на котором были изображены герои русской литературы – а где Муму? Это поразило всех – Муму действительно отсутствовала на стенде – может, временно отлучилась по своим собачьим делам? Но от меня сразу отстали, я бы даже сказал, с этаким уважением. Особенно доставал вопрос, почему я не писатель, а вот среди писателей и так далее. Тут уж приходилось брать себе на помощь авторитет братьев Стругацких и рассказывать байки о том, как это тяжело и трудно – быть профессиональным читателем, что невзирая ни на что мы идем к светлому и счастливому… что в отличие от моего знакомого Кости, специалиста узкого профиля, я  специалист профиля широкого, что вот за этот тяжкий труд я и получаю сейчас деньги, что… У нас в Питере мы поднимаем культуру, в особенности НФ, на небывалую высоту… И меня слушали, и мне хлопали, нет, это был просто праздник какой-то! А сауна тоже была, хоть и раз всего. И сидели мы там с Прашкевичем на верхнем полке, и размышляли распаренные, что, мол, у них там, у дельфинов, тоже, наверное, есть свои фэны, что им там, наверное, как и нам хорошо… и плавает там один дельфин с поломанной ластой – продолжил Геннадий Мартович, тут я не выдержал и ушел пить пиво с простым и незатейливым названием «Попей пива».

А время шло, сверкая вспышками моего и двух николаенковских фотоаппаратов. И приближалась кульминация, то бишь счастливая развязка. Пригласив Эдуарда Вачагановича сопредседателем счетной комиссии, назначив Андрея Черткова исполнять обязанности человека-компьютера при счетной комиссии, а Сашу Николаенко обязав быть при этом безмолвным свидетелем, заставив его перед этим дать страшную армянскую клятву Геворкяну, мы уединились и принялись считать. И результаты не замедлили явиться. Результаты как интересные, так и достойные, но мы до поры и времени хранили их в своих сердцах. Впрочем, вот уже и день вручения – время-то летит, время как летит, боже ж ты мой – в краевой библиотеке, одном из спонсоров «Сибкона», кстати сказать! Пока суть да дело, мы разминаемся пивком, курим, треплемся, и тут Сашка Николаенко обнаруживает на доме рядом вывеску Красноярского ФСК и предлагает увековечить меня на  ее фоне – этакий Завгар с бадиком в одной руке и бутылкой пива в другой. Сказано – сделано – вспышка – миг увековечен, а со стороны библиотеки уже летит посыльная: - Борис Александрович, Вас к телефону, - и тихо добавляет: - Срочно! А в голосе паника. Не спеша, допивая пиво, хромаю к библиотеке, к телефону: - Алло? – А в ответ: - Борис Александрович, мы тут, понимаете, в поте лица, а вы тут, понимаете, цирк какой-то! Несерьезно! – И длинный гудок. Все понятно. У каждого своя работа. Выхожу, объясняю ребятам, смеемся, удивляемся, смотрим на то самое здание и замечаем на его фасаде две камеры, которые, как известно, всегда смотрят в мир. Ну а потом время преть под софитами местного телевидения, к счастью, не мне одному, интересно посмотреть бы в натуре, и начинается то, ради чего все мы собрались. Зал забит простыми читателями, фэнов почти нет, как-то даже непривычно, а на подиуме все профи, профи, профи… Различные выступления, поздравления, сюрпризы. Первый –  красноярцам писатель Андрей Измайлов наиболее по вкусу и отныне и вовеки веков, за что ему тут же вручают миллион! Миллионщик – шелестит по залу. Измайлов доволен, пока. К отлету домой он уже разжалован - наполовину наверняка. Довольны и мы, но странно: ему наша радость не в радость. На сцену выносят призы. Настоящие мечи – острые, сверкающие сталью и позолотой, в ножнах, обитых кожей – ну просто блеск! И Геннадий Прашкевич оглашает лауреатов: «Меч Руматы» получает Сергей Лукьяненко за роман «Рыцари Сорока Островов»! Этакая японская катана – обнажена, показана залу – свистит рассекаемый лезвием воздух – публика в отпаде, меч убран и счастливый лауреат, прижимая меч к груди, садится на место. «Меч в зеркале» - на сцене Вячеслав Рыбаков, вручение проходит под знаком «награда нашла героя» - получает двуручный меч за лучшую альтернативную НФ – роман «Гравилет «Цесаревич». «Лунный Меч» достается Андрею Лазарчуку за рассказ «Мумия», написанный в жанре ужасов, и, наконец, последний приз, «Меч в камне», за лучшую фэнтези – его получает Михаил Успенский за роман «Там, где нас нет». Счастливая жена Успенского выбегает из зала поплакать, перекурить эту новость. Держись, Нелля, говорю ей, может, и не зарубит, ты, главное, не гневи его!

Вот так это и было. Вот так быстро прошел момент праздника, к которому готовились два года! Впрочем, впереди второй праздник – Интерпресскон! А мы все загружаемся в автобусы, ехать в санаторий, на банкет – святое дело ведь! Пытаюсь прихватить с собой пару девиц – популярно объясняю в какую компанию им довелось попасть, какие у них перспективы и они уже совсем было понимают… но… елы-палы… Крутой банкет, речи, поздравления, песни, стихи и снова речи, речи, речи. В перекурах, собрав кого смог, сжигаю бланки голосования, за что чуть позже Ютанов меня пеняет с сожалением – не так, не так нужно было их жечь! Что ж, молодо-зелено, еще научусь, было бы желание! Попутно как муравей таскаю в свой номер, что бог послал с банкетного стола – я заботливый, многим завтра с утра уезжать – нужно поправиться, с этой мыслью и засыпаю, и просыпаюсь, и почти никого, увы, не вижу. Провожаем новосибирцев и остаемся только мы – питерцы и хозяева. А на другой день и мы улетаем – все усталые, скорее бы домой. Родина она ведь, как известно, и в Афирке Родина!

   Такие вот пироги, как говорил один мой знакомый!

                     Искренне ваш – ответственный секретарь

                                  литературной профессиональной премии «Странник»

                                                           и потомственный петербуржец

                                                                                                Борис Завгородний 

 

***

 

 – 1999, № 11. «Порог».

 

Из жизни фэнов

 

Был у меня знакомый, который еще не написав ни строчки, взял себе псевдоним "Янх Стругатский". Не псевдоним, а прямо барьер какой-то - Людены вам подтвердят. Было это в Золотом Веке Советского Фэндома. Где он сейчас, что пишет? Возможно, одна из тех книг, что вы прочли недавно, и которая вам понравилась, им и написана?

Но Золотой Век Советского Фэндома давно окончен. Был он коротким - всего 10 лет, но зато каких! А сейчас? А сейчас век на дворе другой, Калиюгин. Все, что было свято и дорого - и поругано, и потоптано, и отторгнуто. И все живут как могут, твердя: "Не стреляйте в фэнов, их осталось так мало..." Честно говоря, и я так живу, от пьянки к опохмелке, вперемежку с чтением фантастики и прочих полезных книг. Оправдывая себя: что делать, Калиюга на дворе. А потом задумался: а Кали не Юга? Кали все обман? Вот так думал, думал и сподобился понять. И фэны живы, и клуб наш любимый - "Ветер Времени" - жив. И вручил я нашему Евгению Лукину офигительный приз за его активную работу на ниве НФ и на пользу клуба. Одно название приза чего стоит: "Обнаженная любительница фантастики, член КЛФ "Ветер Времени", павшая ниц от восторга после прочтения очередного шедевра писателя-фантаста Евгения Лукина, члена КЛФ "Ветер Времени". Изготовлена статуэтка клубным мастером Стасом Коноваловым из цельного куска дерева ценнейшей породы.

А потом... потом клуб напрягся - и выпустил книжку стихов Бориса Щурова - нашего знаменитого сталкера! Участвовали все: кто набирал стихи на компьютере, кто их редактировал, кто принес бумагу, кто стоял за офсетным станком, кто за гильотиной.

И оказалось, что жив волгоградский Фэндом, ЖИВ! И планов громадье тоже есть. И сборник стихов Е. Лукина готовится к изданию. А на очереди два романа Геннадия Мельникова, и произведения Сергея Синякина. И объявился запропавший было Сергей Жарковский с несколькими романами, и новые фэны приходят, и... и... и...

Так что жив, курилка, жив! А как у вас?

И в заключение - стихотворение Бориса Щурова из нового сборника, посвященное памяти Аркадия Стругацкого:

 

                                   Упавшею звездой сгорела эта жизнь...

                                   Цепи глухой расклепывая звенья

                                   На сто немых кивков, на тыщу укоризн,

                                   Теперь уж не имеющих значенья.

*

                                    Ты хоть разбейся - не вернешь его...

                                    Ток слов умолк, текущих от рожденья,

                                    Закончилось судьбы предназначенье,

                                    А ведь за шестьдесят и прожито всего!..

*

                                    Как я любил - его, его, его!..

                                    Да Бог с ним, что велик,

                                    Да Бог с ним, что прекрасен!

                                    Душою детскою бесхитростен и ясен...

*

                                    ...Не в силах веку - заменить его.

                                    А вроде, был писателем всего...

 

***

 

«Лавка фантастики». – 2001, № 1(9)

 

«Вседефан-2001»

 

1-го июля 2001 в Волгограде прошла очередная мини-конвенция «Вседефан» (Всемирный День Фантастики), называемый иначе «Днем 31-го июня». В одиннадцатый раз любители фантастики Волгограда собрались на другом берегу Волги. Среди присутствующих были как известные уже авторы: Евгений Лукин с супругой, Сергей Синякин, Сергей Зайцев, так и малоизвестные пока: автор и переводчик Лариса Ворошилова, Ольга Кавеева, Юрий Астров-Зацарицынскии, Сергей Карпов, заканчивающий сейчас роман «из будущего», действие которого имеет начало и частично происходит в Волгограде, Ирина Ясиновская, Алексей Маштаков, переводчик с английского Михаил Касьяник, художник-оформитель Андрей Фомин и многие другие. Среди новых авторов в компании впервые присутствовал Сергей Стоян, недавно познакомившийся с нами. Также на этом празднике побывала любительница фантастики из Москвы Светлана Мелихова. Праздник открыл приветственной речью председатель КЛФ «Зазеркалье» Сергей Карпов. Потом недостатка в речах и тостах уже не было. В самом начале, едва была выпита первая рюмка чая, случился забавный инцидент. Несколько местных парней попытались у нас выяснить, кто их обидел. Несмотря на увещевания подполковника милиции Синякина, говорившего им: «Оставьте нас, а то я разъярюсь», золотая молодежь не утихомиривалась, и пришлось нам всем взять их за руки и за ноги и замочить в волжской водице. А в общем, можно смело говорить, что праздник удался на славу.

 

***

 

«Порог». – 2001, № 11.

 

Помним Аркадия Стругацкого…

 

Мини-"Волгакон", посвященный памяти Аркадия Натановича Стругацкого, ушедшего от нас 12 октября 1»»1 года, состоялся ровно через десять лет, 12 октября 2001 года. Регламент мероприятия:

1) Поиск места для проведения мероприятия под предводительством Завгара.

2) Обустройство места проведения мероприятия.

3) «Треть века со Стругацкими» - просмотр сталкерского "хабара" от старейшего сталкера страны Бориса Заикина.

4) Походное застолье.

5) Поэма "Сталкер", посвященная фантастике и фантастам, - братьям Стругацким, - первое исполнение автором Борисом Щуровым.

6) "Барды у костра": Евгений Лукин, - стихи и песни; Александр Кравец: песня на тему произведений Стругацких; другие песни.

7) Беседы у костра и воспоминания участников мероприятия об Аркадии Стругацком.

Участники: Борис Заикин, Евгений Лукин, Сергей Синякин, Борис Завгородний, Сергей Стоян, Ирина Карпова, Михаил Касьяник, Дарья Завгородняя, Анатолий Новорусский и другие.

 

                                        От Нью-Йорка до Афгана полегли друзья...

                                        Память просто злая рана и помочь нельзя.

                                        Эти солнечные души воскресить бы рад.

                                        Там, в Москве мой бог уснувший...

                                        Питер... Сталинград...

2

                                        И ты тоскуешь здесь, смутясь,

                                        Судьбы лихой неразберихой,

                                        И постигаешь сердцем связь

                                        Между собой и смертью тихой.

                                        Осиротели мы с тобой,

                                        Играй, горнист,

                                        Труби "отбой"...

3

                                         "...Иных уж нет, а те далече..."

                                         Их дальний несказанный свет,

                                         Как будто сумерками вечер

                                         Неторопливыми одет.

                                         Как будто бы рука родная

                                         Погладила издалека

                                         Так, вырвавшись, душа шальная

                                         Вновь здесь живет, наверняка...

 

Напомнил нам об этой печальной дате, конечно, Борис Заикин. Когда-то давным-давно, в далекие-далекие времена, в те самые 60-е годы, он вдруг решил: а поеду-ка и познакомлюсь с замечательными писателями - братьями Стругацкими. И поехал! И познакомился! Потом уже, в не менее далекие 80-е годы, фактически ничего не зная о путешествиях Бориса Заикина, практически по его же следам, начал ездить и автор этой заметки. И очень удивлялся, когда ему говорили примерно так: "О! Волгоград! Волгоградцев мы знаем и уважаем!" Мне-то всё это было непонятно и, наверное, относил я этот теплый прием к своей харизме, хотя и слова-то такого тогда не знал. А как оказалось впоследствии, я просто повторял подвиг неизвестного никому фэна Бориса Заикина. Впрочем, неизвестен он был относительно. В нужных ему кругах его знали и очень даже неплохо. Сам Борис Заикин не очень-то любит сейчас, когда его называют фэном. "Ну, какой я фэн, говорит он. А ежели и фэн, то только одного писателя братьев Стругацких". Возможно это и кокетство; но свидетельствую на сегодняшний день: если и читает он какое чтиво, то это детективы. Впрочем, исключения тоже есть, - например, "Катали мы ваше солнце" Лукина. Тут-то фэн и прорвался из него. На одном из дружеских застолий это вырвалось у него так: "Я требую продолжения этого праздника души!" Конечно это относилось не к банальной пьянке, но к роману. Увы! Лукин неумолим и суров со своими почитателями, но, впрочем, не о нем спич. А о том, как волгоградские фэны провели этот день. С разработанной Борисом Заикиным и дополненной мной структурой вечера вы уже ознакомились. Я склонялся сам и склонял всех всячески, что вот неплохо было бы собраться на берегу Волги. Природа, понимаешь, осенняя, и прекрасное солнышко греет, и всячески мне мерещился пикничок наподобие того, из фильма про Москву, которая слезам не верит. Всяческие опасения народа, типа, а не простынем ли, а менты не испортят ли вечер, я отметал. Холодно! Но для этого же есть водка и костер, где будут жариться шашлыки в сметане "а ля Стоян"! Менты! Но для этого же есть у нас подполковник милиции Сергей Синякин! Впрочем, в последний день погода расставила свои акценты и уж совсем было решили собраться у меня дома. Ну право, где ж еще-то! Что в квартире моей проходит перманентный ремонт, так это что... Главное, и тепло, и без особых напрягов. Но неугомонный даже теперь Заикин все искал и искал лучшего. И нашел! У его племянника Алексея оказалась свободной трехкомнатная квартира в центре города. Тоже в состоянии ремонта. Но, к счастью, не настолько вечном, как у меня. А тут настал и ТОТ день! Договорились, как это и бывает обычно, что каждый приносит с собой, что может. Что я мог! Ну, накрошил салатику, и намял его, а вот дочь Дарья самоотверженно с самого утра пекла блины и отгоняла меня от них. Ну, прямо профессионал! Впрочем, вы скажете: что это я? о пьянке говорю? или о вечере памяти? Конечно о вечере! Какие сомнения! Как вам не стыдно... Когда я попал на место встречи, которое изменить уже было нельзя и, из-за чего, наверное, кое-кто так и не смог попасть на наш мини-кон, Боря Заикин уже всё приготовил, всё расставил. У стены стояли раритетные большие фотографии Аркадия Натановича, Бориса Натановича и Геннадия Новожилова (кто не знает о нем, так это замечательный художник, работавший в те годы в журнале "Смена"). На табурете около стены громоздились папки с раритетными же материалами (с хабаром, как называет эти материалы Заикин, который, впрочем, и себя называет не "фэном", - он этого словечка не любит, старорежимный человек, - а непременно "сталкером"). И вечер памяти начался. Поэт Щуров (в миру просто Боря Заикин) читал превосходные стихи свои из поэмы о своей юности. Поэма называлась просто - "Сталкер". Часть стихов этих приведена здесь, а другая часть была настолько личная, что даже нам он не все доверил! Молча была выпита первая рюмка в память об Аркадии Натановиче. Помянули мы и остальных титанов уходящей фантастики и времен уже ушедших, в частности, недавно покинувшего нас Александра Мирера. Помянули, выпили и посетовали: увы, увы, вот новый век на дворе, а личности в литературе столь же значимой для общества, и не только фантастического, как-то вот не видно. Впрочем, будем надеяться, что новые мессии фантастики всё же грядут! А пока в ожидании их мы сидели и наслаждались и рассказами Заикина о тех славных временах, и песнями Александра Кравца, написанными на мотивы произведений Стругацких (и право, это совсем-совсем неплохо, ребята!). Смотрели редкие фотографии, и держали в руках самиздатовские книжки Стругацких с вполне профессиональными обложками и с автографами авторов (а это я к тому, что уже в 80-х Стругацким было просто невозможно подсунуть самиздат на подпись, - он тут же беспощадно изымался ими!). А тут - вот они, раритеты и раритеты, и еще раз раритеты! И Евгений Лукин поделился своими впечатлениями о своих встречах с МЭТРАМИ, и я, недостойный... Удовольствие, я вам скажу, полное! Давно вот так волгоградский фэндом не собирался и дружно, и с толком! И хотя и водки было выпито немало, - а отчего же, если пошла хорошо, и не выпить нам, донам фантастики... - но даже на другое утро вот, например, я проснулся просто с каким-то просветлением, и работалось мне в тот, другой день, ну просто удивительно плодотворно, как будто дух самой фантастики посетил мое скромное жилище...

 

***

«F-хобби». – 2002, № 1(7).

 

А знаете, что я вам по секрету скажу?

 

Передо мной пять нумеров фэнзина «Ф-хобби», и что я могу сказать по этому поводу? Только одно и только следующее: «Превосходно! Так и держать, ребята». Да вроде бы не один человек делает этот фэнзин, который уже по своему уровню  практически « семизин» или, по-нашему, полупрофессиональный журнал. Но все же  благодаря только одному человеку, его главному редактору, он выходит! И это не похвала, это -  данность жизни. Так в Америке когда-то, 30 лет назад, родился из фэнзина превосходный и непревзойденный журнал «Локус». Но и он, при всем том, до сих пор остается полупрофессиональным. А вот другой журнал (кстати, подобный «Локусу»), «НФ хроники», который делает точно один человек,  Энди Портер, в отличие от Чарльза Брауна с его редакцией, - журнал, скажем так, по классу поскромнее. Ну, это их  американские заморочки с профессиональными полупрофессиональными и совсем непрофессиональными делами, - у них там много таких всяких дурок. Она сама, Америка эта, не страна, а сплошная дурилка… Но не о ней речь.

Редактор фэнзина ли, журнала ли, как известно, хозяин и барин. И что хочет, то и напечатает, а что не захочет, то и не напечатает. Из такого вот волюнтаризма, как известно, и вырастает лицо издания. И что я могу сказать?  Мне это лицо кажется симпатичным. Вполне. А каким этот журнал будет, когда вырастет, и вырастет ли вообще, - посмотрим. Главное, его редактор прав в одном: при всём своем хозяйском положение он не собирается рулить один в этой, пока маленькой, лодчонке под названием «Фэнзин «Ф-хобби». Состав редколлегии у него из номера в номер расширяется. Вот и я как-то вот так ухитрился втереться в эту приятную компанию… Хочу что посоветовать, выразить, так сказать, пожелания - а будут ли они приняты или нет, дело третье… Мне кажется, обязательной должна стать  передовица «главреда» журнала. В нынешнем виде - фэнзина - я бы поместил ее на обороте обложки, но редактору виднее, чем мне, просто читателю, куда что помещать. Недостатком фэнзина (пока!), я бы счел то, что все материалы смешаны как-то в одну кучу, и в них легко запутаться. Но, может быть, это мой недостаток, личный. Наверное так, - я и на местности близкой-то плутаю, чего говорить о малознакомой… Эх, блин!  Позвольте помечтать… Вот бы, скажем, поляки, объявили набор групповодов, - а этой специальностью я владею вплоть до записи в трудовой книжке, - вот бы куда я пошел работать с удовольствием. Вот бы я их заплутал всласть! За что и был когда-то уволен во времена, сейчас почти мифические… Но это так, мечты и фантазмы… а лучше вернуться к нашему фэнзину. Наверное, всё-таки это от желания главреда всунуть в малый объем больше материалов. От этого придется все же когда-нибудь отказаться и начать жить ширшее. Да, кстати, в передовице главреда еще бы и фотку вставить не мешало. Народ должен знать! А вот рисунки из нумера в нумер становятся все лучшее и лучшее. Нумер пятый, то есть последний, это просто класс! А представляю, что будет в цвете! Хотя цвет - штука опасная, - наши типографии так могут изобразить оригинал, что слезами ульешься… по себе знаю…

А вот про рецензии ничего не скажу, так как, к ужасу своему, так и не понял - ЧТО ОНИ ТАКОЕ? Может, кто-то может мне объяснить это?  Что в себя включает рецензия или должна включать? Пересказ книги? Но это, по-моему, аннотация. Настроение автора рецензии после прочтения книги и его мысли по поводу? Возможно. Но эти настроения, как и книга, должны быть интересны и другим, а никак не стенания по поводу того, что – ах, как жаль затраченного времени и денег истраченных на покупку этой книги. И, мол, куда теперь ее девать? Вот на последний вопрос могу ответить подобно поручику Ржевскому, но промолчу, уже молчу, господа, а могу и просто ответить в несколько вариантов. А) отдать ее, желательно мне. Б) если мне отдать не желательно, то нужно отдать другому. В) если просто отдавать не желательно, нужно попробовать обменять ее на что-то другое или продать. И последняя буква в моих непрошеных советах: «А как вы думали еще выбирать понравившиеся и не понравившиеся книги?» Еще лет двадцать тому назад смотритель швейцарского музея фантастики на мои жалобы, - как трудно, порой годами, приходится искать вышедшую нф-книгу, - ответил:  «Мне труднее! У нас выходит более 2000 новинок на английском, французском и немецком. Представляешь? А теперь представь, как мне в этом море разливанном найти просто книгу, которую мне бы захотелось прочесть и перечесть!» Вот у нас сейчас примерно так!  Очень отдаленно примерно, но так.

Ну что еще? Вот с нетерпение жду нового номера «Ф-хобби» с прозой. Надеюсь, будет интересной…

А теперь попытаюсь ответить на вопрос, заданный мне Валентином Субботиным:

Почему убивают в своих книгах писатели-фантасты Юрия Семецкого? Действительно, почему? Тут ведь не один вопрос на самом деле, а несколько:  почему убивают именно его, а не какого-то другого фэна; почему именно убивают, и в чём его вина? Вопросов можно задать множество, но как быть с ответами на них? Честно говоря, просто не знаю. В общем-то я проходил мимо, гляжу-читаю, а его убивают… Вроде как за честь считать стали это противозаконное деяние… Даже вон премию вручают тому, кто лучшее и безнаказаннее его убьет. Но, может, за дело? Может, их много, Семецких, развелось, и настало время уменьшать их поголовье, пусть даже вот таким, радикальным способом? А может … ну его ребята? Сами знаете, с этими мокрыми делами лучше не связываться. Я вот еще раз повторяю: просто мимо проходил, а уже начались вопросы: «Как? Что? Зачем?» Я, может, ничего не видел и не слышал. Да и почему может? Так и есть!

Эх, начальники!

Тогда для начала…так… Так как сам этот вопрос гораздо ширше, так как включает себя и другой - зачем авторы вставляют в свои произведения своих знакомых и кому это интересно? - я хотел бы спросить тех, кому это не нравится: «А вы вообще-то встречали какое-нибудь литературное произведение, где не были бы описаны знакомые автора? Может быть, таковым считать «Сагу о Форсайтах» Голсуорси или «Войну и мир» Толстого? А вы точно знаете, что там не выведен ни один из знакомых автора? И вообще, можно ли написать какое-то произведение, совершенно абстрагировавшись от окружающей тебя действительности?» Мне вот кажется, что это просто невозможно. Так что же тогда так напрягает нелюбителей встречать знакомые, зачастую понаслышке, имена в книгах какого-нибудь автора? Ну многие ли знают, что один из незаметных персонажей  у Евгения Лукина, некто Кученог, имеет быть в жизни личностью, чье имя Александр Кучерук, - фэн, поэт, и так далее. Или его Шумок в романе «Катали мы ваше солнце» списан с Андрея Черткова?

Ну и списан, и что? Что тут может напрягать-то? Тут вот и благословенной памяти Борис Штерн, в своей повести «Шестая глава Дон Кихота» описывая, как сжигали НФ-библиотеку главного героя, описал собственно забавный случай с Чертковым, когда на огонь восходили поочередно и Шекли, и Саймак, и Стругацкие родные.  А куда ж им деться-то? В огонь, и только в огонь! Впрочем, это сейчас случай забавный, а тогда он мог стоить и жизни… Ну, конечно, для этого стоило серьезно посопротивляться власть имущим …  Ну описано и описано. Ну, взял автор кого-то живущего рядом за основу, но что тут может напрягать? Ни в Гулливере, ни в Робинзоне не напрягает, а тут вот напрягает…

Вот действительно вопрос, - так  как не знаю и не понимаю, что тут может напрягать? Сколько вообще людей может знать, что это вот не просто фамилия-имя очередного персонажа книги, а за ним стоит определённый человек? Тысяча? Больше? Но для других-то читателей за именами героев не стоит ничего определённого. Просто ещё один герой, проходной или главный. Запоминающийся, или нет. Конечно, если вот из книги в книгу убивают только Семецкого и непременного его, то внимательный читатель тут же начнёт задавать себе вопросы. Один из них, например: «За что вы Юрика убили? Ведь он ни в чём не виноват!»  Ну, о вине его я ничего не знаю. Может, виноват, может, нет,  и всё это просто игра такая. Недаром вот в новой книге одного знаменитого автора, в самой её начале, из заглавных букв предложений можно составить окончательное резюме: СЕМЕЦКИЙ УБИТ! Всё! Как говорится, автор тему закрыл! Убит, окончательно и бесповоротно! Но в книге! А в жизни, в жизни живи, Юра, и дальше…

В этих вот играх наших классиков фантастики есть ещё один забавный поворот. Ну, с Семецким вот, ясно, думаю. Может, он всех фантастов в карты обыграл и теперь они ему так мстят. А мстя, она иначе, как ужасной, и не бывает. А может быть… Да мало ли чего там может быть и не быть. Думаю, может, просто вот задать этот вопрос самим писателям-фантастам со страниц нашего уважаемого журнала, и пусть они народу честно ответят - как это было? И почему?  И больше себе этим голову-то не забивать? А меня вот всё это навело при этом на другие мысли. Например, прочёл недавно книжку «Атлантида под водой». Автор - Ренэ Каду. Прочёл и понял, - а автор-то наш. По разным там деталям, намёкам - наш, советский! Год издания - 1927. Разгар НЭПа. Значит, это псевдоним? Начал тусовать буквы и получилось - Э. Недурак. Наверное, так и есть… Но, главное, там ведь не один автор скрывается. Может кто знает, кто они? Или, например, книга барона Олшеври «Вампиры». Ну, тут тоже всё по имени понятно: «Больше ври». Но кто скрывается за этим? Когда-то вот такие загадки очень здорово расшифровывал Игорь Халымбаджа. А сейчас? Была давненько у меня забавная книжонка на английском. Так там составитель или составители взяли и пропустили через компутер всю библиографию своей фантастики. И выкатились на дисплее забавные факты, типа: семь романов с Фиолетовым миром в названии. Десяток с Оранжевой планетой и так далее, всё-то не упомнишь. Но просматривать эту книжку,  вот безделушек не выпускают. Была вот одна энциклопудия, да и та…. на килограмм не тянула… Наверное, пока не время… А жаль, жаль… А пока читаешь вот новые книги и отмечаешь так лениво, себе в уме:  ага, это вот автор непременно имярек имел в виду, а это вот, ту встречу и так далее… Особенно было забавно читать и разгадывать  новый роман Брайдера и Чадовича про «Жизнь Кости Жмуркина». Большое удовольствие получил… Нет, в самом деле, я свой кайф словил и с самого романа и его персонажей, отгадывая, кто есть ху и наоборот. А другой читатель получит свой, например, просто от романа как великолепного произведения нашей фантастической литературы. Да, кстати, вот еще что пришло в голову - неплохо бы под вопросы читателей отдать одну всего (махоньку таку) страничку, чтобы они могли задавать вопросы. Для начала вот возьмите мой: «Что такое рецензия, что в ней должно быть и как она пишется?» Как известно, один дурак может задать столько вопросов, что и сотня мудрецов не ответит. Так что тут и должен, я считаю, проявиться волюнтаризм главреда, особенно, впрочем, в ответах…

С интересом прочту будущий номер, посвященный киберпанку. Не смотря на то, что я, наверное, первый в Союзе тогда, узнал об этом направлении, для меня до сих пор загадка, - а что это такое на самом деле? Может, ваш номер, посвященный этой проблеме, объяснит наконец для меня эту, двадцатилетней давности, загадку. Когда я получил от Стерлинга все эти материалы по киберпанку, включая и номера его фэнзинов с крамольным тогда названием «Дешевая Правда», книги, я все никак не мог взять в толк, -  что же это такое за направление в литературе? Ну, разве это объяснения, что мне написал Брюс Стерлинг: «Ну, типа, мы того, носим зеркальные очки, слушаем громкую музыку, пьем и курим до утра, и доводим до белого каления стариков своим поведением»? Слушай, Брюс, да я чуть не с самого рождения всем этим занимаюсь, - это что, я, значит, все это время был неосознанный киберпанк? Последовало небольшое уточнение: «Ну, мы еще романы пишем…» Славные тогда были времена. Гибсон, слинявший ранее в Канаду, чтобы не угодить во Вьетнам, был гуру киберпанков. Стерлинг был их идеологом, типа нашего Суслова при Политбюро, издавая свою  «Дешевую Правду». Потом этот фэнзин подхватил Полька Ди Филиппа, а потом уж и перестройка-неустройка началась и связь прервалась… Ох, помнится, я обиделся  за Державу, когда Брюс написал, что мы со своим масс-медиа живем в 19 веке, а они, дескать, в 21. Правда, когда он объяснил, что он имел в виду, то пришлось согласиться. Мы и сейчас живем в 20 веке, увы, а они также в 21 продолжают. Помню, как тогда молодой киберпанк Люис Шайнер писал, как он стал писателем. Ну, почувствовал призыв, бросил работу продавца в магазине пластинок и долгие два года писал свою первую книгу. «Ох, как мне было тяжело, - сетовал он, - целых два года я мог себе позволить только пиво и пирожки с индейкой и прочей пернатой живностью!»  И теперь представьте себе все эти деликатесы на моем столе? И как я мог ему сочувствовать? Ох уж мне эти оторвавшиеся от жизни американцы …

Немного  ясности в вопрос, что такое киберпанк, внесла  статейка Суэнвика, которую он прислал мне, и которую я переслал Черткову на перевод.  Но все мучения мои по этому поводу снял-таки мой любимый Олдисс. Поднявший когда-то со своими сотоварищами Муркоком, Баллардом и так далее Новую Волну. Ну чё ты, говорит, расстраиваешься? Молодым, чтобы о них заговорили, нужно придумать новое течение и утверждать, что вот они и пишут по-другому,  и мыслят, и так далее. Со временем это подхватят и уверуют даже не верящие в это…

Действительно так, я убедился!  В литературе есть, было и будет всего две волны, два течения, два направления и так далее, называйте, как хотите. Плохая и хорошая. А уж что отнести к какой, так это дело личного вкуса…  И знаете что я вам по секрету скажу? Наш с вами журнал в мире изданий - это хорошая волна! Вот так-то!

 

***

 

 

 

 

 

 

 

 

«F-хобби». – 2002, № 1(7)

 

Случилось это давно

 

Долго думал, чтобы рассказать такого интересного читателям «Ф-хобби», ведь и в самом деле историй масса-то!

   Но одни - не время рассказывать; другие, чтобы рассказать, нужно умение Лукина, например; третьи, наверное, интересны только тебе, максимум -  участникам событий…

Случилось это давно, и не упомнить году-то в каком. Возможно, в 1989? Тогда я вовсю собирался на Еврокон в Италию, занимал деньги, оформлял документы и прочие хлопоты. Собирал двойные и одинарные фэнзины, печатки (так мы здесь называли машинописные издания фантастики, более известные в среде фэнов как ФЛП  - то есть, фантастика любительских переводов) на тамошнюю выставку. В общем, забот хватало. И в это время приходит мне по почте письмо из Москвы. Уже вскрыв его и прочтя, я начал определять, откуда оно — из Москвы, Москвы родной оказалось. Впоследствии сам конверт, как, впрочем, и письмо, затерялись. Но письмо, в отличие от конверта, я вот нашёл недавно и не могу не привести его:

«Уважаемый т. Завгород ний! (так в письме, и, возможно, не преднамеренно…)

Не так давно я приобрёл книгу И. А. Ефремова «Час Быка», с предисловием Ю. Медведева, где вскользь упоминается и факт посмертного обыска и конфискации архива писателя.

Жизнь распорядилась так, что вплоть до недавнего выхода на пенсию я являлся сотрудником органов госбезопасности. В силу ряда обстоятельств, мне ещё в 1972 г. стали известны некоторые подробности «дела Ефремова». В частности, то, что заявление о том, что в архиве умершего писателя имеется рукопись большого романа, якобы порочащего советскую действительность тех дней, подписано литератором Ю. М. Медведевым. Заявление было направлено в адрес непосредственно покойного ныне Ю. В. Андропова.

Мне показалось странным и противоестественным, что человек, подписавший заявление, сегодня выступает, как ученик Ефремова и популяризатор его творчества. Я решил обратиться именно к Вам, поскольку из выпускаемого Вами бюллетеня любителей фантастики понял, что Вы заинтересованы в прояснение обстоятельств этого дела.

Думаю, Вы понимаете, что в связи с тем, что «дело Ефремова» пока не предано гласности, уже самим письмом к Вам я нарушаю служебную и партийную дисциплину. Дело справедливости было делом всей моей жизни, и я не могу молчать, но поймите меня правильно: не могу и подписаться. Хотя, без сомнения, анонимке доверяют меньше, чем заявлению.

Я бы не писал, если бы не был уверен в том, что всё сообщенное мной может быть легко проверено в эпоху сегодняшней гласности. Органы КГБ едва ли будут препятствовать оглашению обстоятельств «дела Ефремова», если на этом будут настаивать широкие массы общественности.

Желаю Вам и Вашим друзьям всяческих успехов».

 

Итак, 1989 год. Весна, что ли, или раннее лето. Я в хлопотах и небольшом расстройстве. Или ехать в Италию на Еврокон, или на семинар ВТО в Среднюю Азию? На семинарах ВТО я бывал не раз, в Средней Азии не бывал, но не бывал и в Италии. Конечно, я выбрал Италию. Да и кто бы её тогда не выбрал? Это сейчас можно сказать, я ошибся, поскольку сейчас попасть в Италию нет трудов, как впрочем, и в любую другую цивилизованную страну. А вот в Среднюю Азию попасть уже вряд ли кому удастся, и главное, захочется сейчас? Ну её — это беспокойное место…  И  так, я в хлопотах. Инструктажи в ОВИРе. Инструктажи в обкоме комсомола и в других интересных местах… А потом письмо так и затерялось. Ну, как я побывал в Италии, это тема отдельного разговора. Одно то стоит, - рассказ, как я вывозил более 80 килограммов рукописей, а меня уверяли на нашей границе, что этого нельзя делать (и это когда я уже оплатил багаж, а бабки были, типа, месяц работы на заводе!), а когда я спрашивал вежливо: «да почему же нельзя-то, помилуйте?» - мне объясняли, что ввоз в СССР антисоветской литературы запрещён. Я был в полном недоумении! Где логика? - спрашиваю. Во-первых - я её вывожу! Во-вторых - а вы её эту литературу читали? Ну, так или иначе, вывез, а вот рисковать ввозить обратно не стал, подарив её … В общем коллекция уехала в швейцарский музей фантастики ….

А письма с тех пор я и не видел. Но вот через 10 с лишним лет оно вылезло,  и что теперь? Это я к тому, что последние десять лет Нашего Фэндома мне известны разве что мельком. Стали ли известны обстоятельства обыска в квартире Ефремова? Стало ли известно, кто на него писал донос?  Или  вся эта история так и окутана мраком? Может, кто-то из читателей «Ф-хобби» прояснит сию загадку…

 

***

 

«F-хобби». – 2002, № 1(7)

 

Воспоминания о Штерне

 

Ну, какие у меня, жалкого ничтожного фэна, могут быть воспоминания?  О Титане Фантастике?! Помню, что мы познакомились впервые у Сидюка. А может, и не так было, и то была просто встреча, каких впоследствии было немеряно… Со многими я  впервые познакомился в Киеве. Киев - это вообще немаленькая частичка моей жизни… В частности и со врачом-вредителем Андреем Лазарчуком. Но запомнилось вот что: когда я провожал Борю до дома, и посетовал, что вот, дескать, какой я неукротимый фантаст, сюжеты-то так и роятся в голове, но нет вас, авторов-писателей, способных гениальную мысль донести до людей, он мило охладил меня. «Боря! – сказал он мне. - Знал бы ты, сколько подобных мыслей и сюжетов вот в моей голове! - и он, размахивая бутылкой,  кыевского пыва, не взирая на мента,  проходившего мимо, постучал по своей голове. - Но что с ними делать? Одни не ко времени, другие не ложатся в канву, третьи так и умирают, поскольку невозможно придумать, как из них что-то можно сделать». Падала осенняя листва, мы пили пиво, и было  хорошо…! Так хорошо, что сейчас просто не вернуть эти хорошие времена… А так жаль! Я с ним себя всегда чувствовал равным… а это так важно! Много забавных воспоминаний о Боре, Боре живом, никак не умершем… Винникон из первых:  Боря купается в Пивденном Буге. Он и писатель фантаст Володимир Заяц. А мимо плывут юные байдаристки. Купаются, как водится, голые, а как же иначе — ни полотенец, ни что-то иное не подадут. И вот при виде юных, красивых, налитых тугих грудях байдаристок Боря Штерн кричит: «Я писатель-фантаст Боря Штерн!» И ныряет в Полдневный Буг. При этом попка его всплывает наверх. На что не менее писатель Заяц кричит: «А я -  добрый доктор Заяц!»  И тоже ныряет… Ошеломленные юные байдаристки сначала замерли, потом начали вёслами отрабатывать задний ход и долго не могли налюбоваться этим удивительным зрелищем. Пересказываю эту легенду не из-за скабрезности, но только для того, чтобы вы поняли, что Боря  и при жизни был легендой. Помню, как я очень долго ждал его у подъезда его дома, наверное, это и была первая встреча. Я тогда ещё тщательно отрабатывал тронную речь — то есть, что я скажу, как только встречу ЕГО! Ну встретил… Оказалось, что никаких речей не надо! Вот таким Боря и был. Всё выспреннее рядом с ним умирало… Другие встречи помнятся смутнее, -  но и  их было множество. Помню, как он и Люда Козинец приносили мне — израненному вредительской рукой - какие-то  вкусные пирожки в киевскую больницу. Но Боря и тогда лил мне бальзам на рану. Обманывая цербера Николаенко, он хитрыми путями уводил меня в сторону и наливал больному и страждущему святые сто грамм… Впрочем, и я как-то удивил его… Взял и купил дынной водки! Он подозрительно нюхал её, маленькими глоточками цедил её, и всё не верил себе — ну не может водка пахнуть дыней! А потом был Красноярск и дикий мороз, где мы в бане забыли его. Скромный Боря притулился к печке и замечтался. Блин, а как не замечтаться! Гена Прашкевич, глядя на меня, тогда калеку, долго и интересно развивал мысль о том, что я - не я, а пингвин с поломанной ластой, и вот сейчас парюсь в бане рядом с ними… Миша Успенский выдвинул не менее забавную теорию. Ну, а уснувшего под эти байки Штерна мы всё-таки вернули в общество. На наш вопрос: «Боря! Ты что тут делаешь?» - он отвечал своим знаменитым: - «Я спью!» Нет, действительно, много забавного можно расказать о Боре! Но главное, и тогда, и сейчас, он живее всех живых! А чтобы я не был голословным, возьмите и прочтите Борю!

 

***

 

«F-хобби». – 2002, № 8.

 

О конах вообще и о Волгаконе в частности

 

Разослав по имеющимся у меня адресам первый репортаж, но, в сущности, объявление по имеющемуся состояться третьему Волгакону, я стал ждать отзывов. Благо с электронной почтой это стало совсем просто – первые отклики пришли уже через несколько часов. И конечно посыпались вопросы -  как и что? Тут-то и пришлось задуматься не только о частностях, но и об общем. Общее - это моя первая конвенция – «Аэлита-82». Но до этого я уже ухитрился побывать в Перми, если не ошибаюсь на 100-м, юбилейном заседание КЛФ «Рифей», и в Калининграде на съезде писателей-фантастов. Но это прошлое… затем были многочисленные конвенции, и все они чем-то отличались друг от друга. Собственно, так обстоит дело и сейчас. Есть самая любимая и для меня и для большинства фэнов питерская -  «Интерпресскон», ожила и, по слухам, не хуже прежней стала «Аэлита», да  вот и москвичи,  похоже, всерьез взялись за свой «Роскон», который проводится уже второй год подряд и, похоже, всерьез намеревается стать центральной конвенцией Русского Фэндома, чего, собственно, и достоин. А уж что говорить о все более и более с каждым годом становящимся  шикарнее «Страннике»! И хотя, в целом,  конвенций стало вроде поменьше по сравнению «Золотым Веком Советского Фэндома» (а я определяю эти годы для себя как 1981 – 1991), дело сейчас обстоит не так уж и плохо. Тут вам и томская «Урания», проводимая Юлием Буркиным сотоварищи, и кулуарная, но от этого еще более интересная миниконвенция ростовчан «Донкон», проводимая Сергеем Битюцким и Михаилом Якубовским, и прекрасная конвенция в недалеком зарубежье - Харьковский «Звездный мост», которая, похоже, стараниями любимых народом писателей Олдей сотоварищи, тоже становится центральным событием для всех русскоязычных фэнов. Ну, а кому мало наших родных конвенций, тот может завсегда отправиться на зарубежные, благо сейчас для этого нужны только деньги и желание. Вот на этом фоне я, собственно, и задумал второй «Волгакон» в прошлом году и  в скромности провел его. И тогда, и сейчас одним из главных вопросов был такой: «Как провести свою конвенцию так, чтобы она не была похожа на другие?» В первый «Волгакон» мне это, похоже, удалось в полной мере. Через десять лет не очень, но маленькую жменьку почетных гостей и друзей удалось пригласить. Что же будет в этом году? Во-первых, и, в основных, тот же принцип, что и раньше – встреча друзей, отдых на Волге. Сумею ли я найти, как и в прошлые разы, спонсоров, людей, желающих мне помогать, я, честно говоря, не знаю. Но, так или эдак, все же решил провести «Волгакон» в третий раз. Будет ли он проходить в дальнейшем -  зависит от многих причин, в частности, от того, как он пройдет в этом году. И, в частности, от того, сумеет ли или нет зарегистрировать его как общественную организацию группа волгоградских фэнов. Сам я не вижу в этом особого смысла. Платить все время непонятно за что налоги, отчитываться – пустая трата денег и времени, на мой взгляд. Но, наверное, людям виднее… Сам же я повторял и повторяю, что любая конвенция, и это конечно относится не только, да и не столько к «Волгакону», может состояться, если фэны захотят на нее приехать. Хороший пример в этом - как томская «Урания» Юлия Буркина, так, конечно, и «Роскон». Долго раскачивались московские фэны, и было даже удивительно тогда, в старые времена, что даже в «золотые годы» они не смогли или не захотели, или не сумели сделать свою конвенцию. Но времена меняются, и как видите, не всегда в худшую сторону. Что-то в жизни появляется и хорошее, например, «Роскон»! А без этого, наверное уж, совсем невозможно было бы жить.

Но вернемся к нашим «волгоконям». Опять и снова повторяю: «Волгакон» был, есть и остается встречей друзей, отдыхом на Волге, (но это совсем не отменяет его культурную программу, которая во многом же от вас и зависит). Поэтому я и зарядил такие числа – вторая декада августа – прекрасное время, ни комаров тебе в изобилии, ни прочие недостатки других времен. Жара умеренная – вряд ли больше 40, - а если и больше будет, то все равно недолго это, в середине дня пожарит-пожарит, да к вечеру и спадет. Ну и как в любом южном городке – навалом всяких даров природы за приемлемую цену. Это, так сказать, основа. Что на нее накладывается? Возможно, та же турбаза «Диамант», где мы собирались в прошлом году. Но возможно, и любая другая, чуть подальше. Там этих турбаз, ну просто ужасть. Помнится, мы как-то проводили свой «Вседефан» - 31 июня, на такой подобной турбазе, по моему имени Жириновского. 15-20 домиков и вокруг никого, только мы. Может, это и будет лучше. Подождем тепла и, скажем, в мае я соберу своих актифэнов и один из дней мы употребим на поиске нашего пристанища. Тогда в очередном репортаже о подготовке «Волгакона» я и опишу, - как и что, как туда добраться, сколько это удовольствие будет стоить, и прочие подробности, какие кого интересуют. Мне же сейчас нужно одно, письма по е-mail ли,  по почте ли, или любым другим способом от желающих отдохнуть на Волгаконе, чтобы я мог их, так сказать, собрать в одну папку и иметь представление, что  у меня из этой затеи получается. Также прошу учесть такой факт – что вся программа кона будет составлена по вашим предложениям. Принцип прост – предлагаешь семинар, что-то тебя интересует в особенности, постарайся это претворить в жизнь. На мой взгляд, такая программа кона совсем не обременительна для желающих отдохнуть среди друзей на Волге. Так что пишите – жду!

Доброй фантастики всем.